Культурология изучила всё, что связано с прекрасным и ужасным, но только недавно занялась изучением всего мимишного. Насмотревшись на мемы с сиба-ину, мы решили разобраться, почему нас так умиляют пушистые лапки.
Миниатюру хочется рассматривать дольше, чем оригинал — так мы любим залипать на кукольные домики с крохотной мебелью или архитектурный макет. Этот вид эстетического переживания вызывает у взрослых людей желание поиграть в «Лего».
Сьюзен Стюарт в работе «Нарративы миниатюры: о гигантском, крошечном, о сувенирах и коллекциях» обращает внимание на то, что в природе миниатюрного не существует. Организмы соразмерны предметам вокруг в меру приспособленности. А миниатюра — плод человеческого труда, артефакт. И мы получаем удовольствие от соотнесения масштабов.
Милое не вызывает угрозу и точно не может быть опаснее умиляющегося. Особенно этот эффект срабатывает, когда внешний вид объекта не соотносится с безопасностью, но таковым является.
Pixar Animation Studios
По этой причине нам нравится Салли из «Корпорации монстров», Ходор из «Игры престолов» и Хагрид из «Гарри Поттера». Эти великаны могут свернуть шею кому угодно, но не делают этого, поэтому вызывают умиление.
Warner Bros. Pictures
Умиление от детскости заложено биологически — как у всех животных. Этот механизм обусловлен тем, чтобы взрослые особи не причиняли вреда и заботились о детенышах, иногда даже не своих. Детскость сигналит о безопасности, которая тоже вызывает теплые эмоции.
Кстати, забавный факт: многие животные ведут себя специально «по-детски», чтобы привлечь самца или самку, которые могут быть агрессивны в сезон размножения. Например, кошачьи катаются по полу, как котята, демонстрируя отсутствие угрозы и подчинение.
Корги особенно очаровательны, когда не могут забраться на диван из-за коротких лапок. В такой ситуации умиляющийся ставит себя выше другого объекта, осознавая, что тот — глупый, немножко бестолковый, «не такой как я». А кому может быть неприятно чувствовать превосходство?
Говоря о мимишности, нельзя не упомянуть Страну восходящего солнца. Японцы — самая умиляющаяся нация. Вся их современная культура пропитана мимишностью: тяге к большим глазам, чему-нибудь розовому и непропорциональному, вроде «Hello, Kitty!». Для этого они придумали слово «кавайи», которое из полудетского языка за несколько десятилетий мутировало чуть ли не в главную категорию культуры Японии.
Японские исследователи стали вплотную заниматься изучением «каваий». Например, Инухико Ёмота писал, что после самурайской культуры и милитаризма середины ХХ века Япония вошла в новую эру, где уровень брутальности резко снизился.
В нулевых в обиход вошел термин «травоядные мужчины». Так называют молодых японцев, которые отказываются от какой-либо завоевательной позиции в отношениях с женщинами, да и в целом от традиционной гендерной роли. Некоторые критики, продолжая эту мысль, говорят, что каваий — защитная реакция от подавленных завоевательных амбиций и национального кризиса идентичности.
