Кажется, за наши эстетические представления отвечает саморазвитие, социальный опыт, на крайний случай — воспитание. Но там, где дело касается визуального искусства, многое решает наш мозг: именно он выбирает, что покажется нам красивым, а что вызовет отвращение.
Связь наших визуальных вкусов с работой нейронов изучает нейроэстетика. Одна из самых молодых наук получила свое название лишь в 2002 году, хотя первые исследования появились во второй половине 90-х годов.
Нейроэстетика отчасти объясняет, почему «я художник, я так вижу» — совсем не отговорка. Стиль голландского живописца Виллема де Кунинга, например, совершенно изменился после того, как ему диагностировали болезнь Альцгеймера.
Если до заболевания в его картинах было видно увлечение творчеством Пикассо, то после — художественная техника стала более плавной, без резких мазков, а сюжетность уступила пейзажным мотивам.
В основе нейроэстетики — способность мозга не только воспринимать визуальную информацию, но и анализировать ее.
Мы в принципе уделяем огромное внимание тому, что видим, — только в затылочной доле мозга, где расположено большинство зрительных центров, 280 миллионов нейронов. Эта особенность хорошо развилась у людей в ходе эволюции.
По яркому окрасу животного биологические предки могли определить, например, хищника. Отдельные визуальные элементы, которые фиксирует сетчатка глаза, мозг собирает в единый пазл и командует телу, что пора прятаться от опасности.
Хотя нам больше не нужно охотиться ради выживания и партнеров мы ищем не только по внешности, древние навыки сохранились. Наш мозг всё еще заточен на скрытые смыслы, на собирание целого из деталей. И это доставляет нам удовольствие.
Индийский невролог Вилейанур Рамачандран сформулировал несколько принципов, по которым нейроэстетика пытается понять, почему одни произведения визуального искусства нам нравятся, а другие нет. Так мозг, например, активнее реагирует на всё контрастное и выпуклое по сравнению с откликом на хорошо знакомые образы.
